Итак… Плановое кесарево нам поставили на 4 марта – ибо 3го уже все плановые были забиты. Ориентировочное время – 12 часов. За два дня до этого у меня ночью начались схватки, причем настоящие, не треники, с промежутком в 5 мин. Схватки начались, продолжались около 3-4 часов, а потом внезапно прекратились. Причем Златка тоже перестала шевелится. Утром, на обходе, я сказала об этом. Сердечко послушали – билось, меня отправили на КТГ, которое показало начальное страдание плода. После этого в меня влили глюкозу, что-то укололи и отпустили с миром. На следующий день доча стала немного побольше шевелится, КТГ показало хороший результат и все успокоились и стали ждать планового КС.
Так вот, 3го мне запретили есть и пить с 8ми часов вечера, причем медсестры в этом переусердствовали, т.к. оказывается, на ночь я еще могла спокойно побаловать себя чайком с чем-нибудь легким. Ночью я таки не выдержала и немного попила, ибо вместе с голодом терпеть еще и дикую жажду было невыносимо. На ночь мне предложили димедрол, но я отказалась, для виду выпив успокоительного. Как ни странно, я не нервничала.
Наступило утро. Погода была прекрасная – пели птички, ярко светило солнышко, было великолепно, особенно если вспомнить стоявшие перед этим пасмурные деньки. Соседки по палате даже немного позавидовали такой погоде. С утра меня все мучали одним и тем же вопросом – волнуюсь ли я. Стоит мне повернутся, тихонько покряхтеть от боли в костях, вздохнуть, как тут же слышилось сочувственное – волнуешься, да?.. Ответ всегда был одним – я не волнуюсь, я жрать хочу! Ибо к этому времени есть уже не хотелось, хотелось именно ЖРАТЬ. Доча усиленно требовала питания, переодически подпинывая мой бедный желудок. Девчонки стеснительно отворачивались, когда кушали, я смотрела на них волком))) Операция моя, как назло, откладывалась – экстренное кесарево. Сказали, что ближе к часу мной займутся. Я от расстройства подремать легла, своим сказала, чтоб раньше часу не дергались. Только начала засыпать – меня окликают. Рядом со мной стоит медсестра с пеленкой в руках. Я, удивленно – что, уже?? Она смеется, говорит, а чего тянуть?.. Сообщить никому не успела – меня торопили. Раздели, закутали в пеленку, потом одели на ноги что-то типа холщовых мешочков до середины икр. Влили в рот какую-то бяку, от чего язык немного онемел и говорить было тяжеловато. Поставили мочевой катетер, повезли в операционную, положили на стол. Пришел анестезиолог, велел перевернутся на бок и поджать колени к груди. Вот тут-то меня и пробило – я испугалась. Осматриваю операционную и боюсь, волнуюсь. Поза и так с моим пузом не особо удобная мягко говоря, приходилось немного напрягатся, так меня еще и от страха трясти начало! Лежу, трясусь как зайчишка, стыдно, а перестать не могу. Вставили катетер в вену, анестезиолог смазал спинку какой-то дрянью, от чего у меня сину немного покололо как иголочками (особенно неприятны были эти иголочки в районе промежности), потом мне сделали укольчик в спину и прикрепили катетер. Анестезия действовала незаметно – ноги не так вдруг отнялись, это был плавный процесс и в один прекрасный момент я обнаружила, что как я не напрягаюсь, а пошевелить пальцами я не могу… Один из самых страшных моментов за всю операцию – после постановки катетера анестезиолог заорал где же врачи. Я думала, у меня сердце из груди выскочит, ведь если он так орет, значит случилось что-то не так, он что-то не то сделал или мой организм как-то не так прореагировал. Оказалось, что он просто торопил их, ведь анестезия уже пошла, чтоб они все успели. Меня отгородили шторкой от моего брюха, руки и ноги привязали в распятом положении, подсоединили аппараты, чтоб смотрели за моим состоянием… Ног я не чувствовала, но у меня было дикое желание согнуть их в коленях. Операция началась. Анестезиолог что-то говорил, пытаясь меня отвлечь, но я отвечала неохотно, была вся погружена в себя. такое сосредоточение было… Даже к коротким переговорам врачей не прислушивалась. Через некоторое время, после короткой фразы «ну, с Богом», я почувствовала, что внизу что-то раскачивается, следом – громкое ПЛЮХ (как если уронить целлофановый пакет с водой с высокого этажа) и громкий, немного хрипловатый крик нашей дочери. Честно, я не смогла удержать слез… Горло перехватило и лишь слезы катились по щекам… Дочку сразу унесли, врачи радостно-успокаивающе бормотали, что ей сейчас совершат первый туалет и принесут мне показать. Воды были зеленоватые – не болото, но все же не идеал. А я лежала и голова даже немного кружилась от эйфории и счастья...
Зашла медсестра – муж мой звонит, медсестра интересовалась, что передать. Из всех обуявших меня чувств я смогла слепить всего одну фразу – все хорошо. Оперирующий меня врач улыбнулась и велела медсестре дать мне трубку, чтоб я сама лично поговорила. Обрадовала мужа, он сказал, что всем позвонит и сообщит. Как потом он мне рассказал, он звонил мне пораньше часа, чтоб узнать, как дела, но не дозвонился и набрал отдел паталогии, где ему и сообщили, что я рожаю Тогда он позвонил в родильное отделение и медсестра пошла поинтересоватся, что да как.
Через 15 минут мне в первый раз показали дочурку. Эти минуты казались мне вечностью… Когда ее увидела – опять не смогла сдержать радостных слез – что этот крохотный человечек недавно был во мне, пинался слушал песенки наших кошек, икал… Дочка с первого взгляда была похожа на Славку)) Ее приложили к груди, сообщили, что с ней все в порядке, весит 3 кг и рост у нее 51 см.
Остаток операции у меня было легкое чувство нетерпения – типа, все что надо делали, так что можно и заканчивать поскорей, чего тянуть? В некоторые моменты чувствовала себя потрошеной селедкой, когда они поднимали части меня и заглядывали, все ли они вычистили. Анестезиолог понял, что его разговоры мне не нужны и лишь порой что-то бухтел. А я закрыла глаза и отдала себя волнам приливающего счастья и покоя...
Ну вот, операция и закончена. Врач сделала последние стежки, меня оставили немного полежать, пока не привезут каталку. руки наконец освободили, а то плечо у меня затекло в неудобном положении и сильно болело.
Хорошо запомнилось, как меня везли по коридору их родблока в послеоперационную палату. Яркое солнце. И чувство бесконечного счастья. Врачи шутили, что очень рады, что я такая миниатюрная – легче перекладывать...
В палате я была четвертой – трем девочкам сделали кесарево раньше, чем мне и четветрая – у нее уже был второй послеоперационный день. Нам сказали, что в полпятого принесут еще раз детей показать. До этого времени мы лениво переговаривались, я сообщила родственникам, что все ссо мной хорошо. Когда принесли детей – боль прошла мгновенно, даже в растянутом плече. Златку положили рядом со мной и она лежала и вниме\ательно изучала меня своими умненькими глазками. Потом быстро приходили муж со свекровью – нашлись знакомые, которые «леваком» их быстро пропустили меня повидать и дочку. Помню счастливые глаза мужа. Мы тогда ничего друг другу не сказали, нам и не нужны были слова...
В первый день лично я боли почти не ощущала – все было на эйфории, я практически целый день лежала и улыбалась до ушей...
ПыСы потом, уже во время операции оказалось, что роды у меня-таки начались в ночь со 2 на 3е и хорошо, что операцию не отложили..
Так вот, 3го мне запретили есть и пить с 8ми часов вечера, причем медсестры в этом переусердствовали, т.к. оказывается, на ночь я еще могла спокойно побаловать себя чайком с чем-нибудь легким. Ночью я таки не выдержала и немного попила, ибо вместе с голодом терпеть еще и дикую жажду было невыносимо. На ночь мне предложили димедрол, но я отказалась, для виду выпив успокоительного. Как ни странно, я не нервничала.
Наступило утро. Погода была прекрасная – пели птички, ярко светило солнышко, было великолепно, особенно если вспомнить стоявшие перед этим пасмурные деньки. Соседки по палате даже немного позавидовали такой погоде. С утра меня все мучали одним и тем же вопросом – волнуюсь ли я. Стоит мне повернутся, тихонько покряхтеть от боли в костях, вздохнуть, как тут же слышилось сочувственное – волнуешься, да?.. Ответ всегда был одним – я не волнуюсь, я жрать хочу! Ибо к этому времени есть уже не хотелось, хотелось именно ЖРАТЬ. Доча усиленно требовала питания, переодически подпинывая мой бедный желудок. Девчонки стеснительно отворачивались, когда кушали, я смотрела на них волком))) Операция моя, как назло, откладывалась – экстренное кесарево. Сказали, что ближе к часу мной займутся. Я от расстройства подремать легла, своим сказала, чтоб раньше часу не дергались. Только начала засыпать – меня окликают. Рядом со мной стоит медсестра с пеленкой в руках. Я, удивленно – что, уже?? Она смеется, говорит, а чего тянуть?.. Сообщить никому не успела – меня торопили. Раздели, закутали в пеленку, потом одели на ноги что-то типа холщовых мешочков до середины икр. Влили в рот какую-то бяку, от чего язык немного онемел и говорить было тяжеловато. Поставили мочевой катетер, повезли в операционную, положили на стол. Пришел анестезиолог, велел перевернутся на бок и поджать колени к груди. Вот тут-то меня и пробило – я испугалась. Осматриваю операционную и боюсь, волнуюсь. Поза и так с моим пузом не особо удобная мягко говоря, приходилось немного напрягатся, так меня еще и от страха трясти начало! Лежу, трясусь как зайчишка, стыдно, а перестать не могу. Вставили катетер в вену, анестезиолог смазал спинку какой-то дрянью, от чего у меня сину немного покололо как иголочками (особенно неприятны были эти иголочки в районе промежности), потом мне сделали укольчик в спину и прикрепили катетер. Анестезия действовала незаметно – ноги не так вдруг отнялись, это был плавный процесс и в один прекрасный момент я обнаружила, что как я не напрягаюсь, а пошевелить пальцами я не могу… Один из самых страшных моментов за всю операцию – после постановки катетера анестезиолог заорал где же врачи. Я думала, у меня сердце из груди выскочит, ведь если он так орет, значит случилось что-то не так, он что-то не то сделал или мой организм как-то не так прореагировал. Оказалось, что он просто торопил их, ведь анестезия уже пошла, чтоб они все успели. Меня отгородили шторкой от моего брюха, руки и ноги привязали в распятом положении, подсоединили аппараты, чтоб смотрели за моим состоянием… Ног я не чувствовала, но у меня было дикое желание согнуть их в коленях. Операция началась. Анестезиолог что-то говорил, пытаясь меня отвлечь, но я отвечала неохотно, была вся погружена в себя. такое сосредоточение было… Даже к коротким переговорам врачей не прислушивалась. Через некоторое время, после короткой фразы «ну, с Богом», я почувствовала, что внизу что-то раскачивается, следом – громкое ПЛЮХ (как если уронить целлофановый пакет с водой с высокого этажа) и громкий, немного хрипловатый крик нашей дочери. Честно, я не смогла удержать слез… Горло перехватило и лишь слезы катились по щекам… Дочку сразу унесли, врачи радостно-успокаивающе бормотали, что ей сейчас совершат первый туалет и принесут мне показать. Воды были зеленоватые – не болото, но все же не идеал. А я лежала и голова даже немного кружилась от эйфории и счастья...
Зашла медсестра – муж мой звонит, медсестра интересовалась, что передать. Из всех обуявших меня чувств я смогла слепить всего одну фразу – все хорошо. Оперирующий меня врач улыбнулась и велела медсестре дать мне трубку, чтоб я сама лично поговорила. Обрадовала мужа, он сказал, что всем позвонит и сообщит. Как потом он мне рассказал, он звонил мне пораньше часа, чтоб узнать, как дела, но не дозвонился и набрал отдел паталогии, где ему и сообщили, что я рожаю Тогда он позвонил в родильное отделение и медсестра пошла поинтересоватся, что да как.
Через 15 минут мне в первый раз показали дочурку. Эти минуты казались мне вечностью… Когда ее увидела – опять не смогла сдержать радостных слез – что этот крохотный человечек недавно был во мне, пинался слушал песенки наших кошек, икал… Дочка с первого взгляда была похожа на Славку)) Ее приложили к груди, сообщили, что с ней все в порядке, весит 3 кг и рост у нее 51 см.
Остаток операции у меня было легкое чувство нетерпения – типа, все что надо делали, так что можно и заканчивать поскорей, чего тянуть? В некоторые моменты чувствовала себя потрошеной селедкой, когда они поднимали части меня и заглядывали, все ли они вычистили. Анестезиолог понял, что его разговоры мне не нужны и лишь порой что-то бухтел. А я закрыла глаза и отдала себя волнам приливающего счастья и покоя...
Ну вот, операция и закончена. Врач сделала последние стежки, меня оставили немного полежать, пока не привезут каталку. руки наконец освободили, а то плечо у меня затекло в неудобном положении и сильно болело.
Хорошо запомнилось, как меня везли по коридору их родблока в послеоперационную палату. Яркое солнце. И чувство бесконечного счастья. Врачи шутили, что очень рады, что я такая миниатюрная – легче перекладывать...
В палате я была четвертой – трем девочкам сделали кесарево раньше, чем мне и четветрая – у нее уже был второй послеоперационный день. Нам сказали, что в полпятого принесут еще раз детей показать. До этого времени мы лениво переговаривались, я сообщила родственникам, что все ссо мной хорошо. Когда принесли детей – боль прошла мгновенно, даже в растянутом плече. Златку положили рядом со мной и она лежала и вниме\ательно изучала меня своими умненькими глазками. Потом быстро приходили муж со свекровью – нашлись знакомые, которые «леваком» их быстро пропустили меня повидать и дочку. Помню счастливые глаза мужа. Мы тогда ничего друг другу не сказали, нам и не нужны были слова...
В первый день лично я боли почти не ощущала – все было на эйфории, я практически целый день лежала и улыбалась до ушей...
ПыСы потом, уже во время операции оказалось, что роды у меня-таки начались в ночь со 2 на 3е и хорошо, что операцию не отложили..
спасибо
Умнички!!! Растите большими и здоровыми!!!!
Спасибо, за подробный рассказ (вероятность кесарева у меня 70%).
Очень чувственный и подробный!!!